23-11-2024Сегодня во дворец к моему отцу прилетел странный ворон. Вернее, не совсем ворон. Я ещё никогда не видел такого. В тот миг, когда он опустился на пол тронного зала, яркая вспышка ненадолго ослепила всех нас. Когда к нам вернулась способность видеть, мы увидели человека. Его лицо скрывал капюшон, а тело - видавший виды дорожный плащ. В руке у загадочного гостя был обычный (по крайней мере с виду) страннический посох.
Вначале я подумал, что мне за вчерашним пиром подали испорченный эль; потом мелькнула мысль бросить пить даларанское натощак - эти проклятые маги вечно что-то химичат с виноградом, из которого потом делают свои напитки; дорого бы я дал, чтобы напоить Антинодоса чем-нибудь из его винокурен!
Однако вскоре я избавился от страхов за свою психику. Дело в том, что в глазах всех присутствующих можно было прочитать те же мысли, что беспокоили меня. Замолчал даже посол, чья речь о том, что, дескать, орки вновь появились в наших землях, подействовала на отца как снотворные чары. Причём во сне папаша, как всегда, упустил что-то важное. В данном случае это было сообщение об эпидемии чумы в северных землях (чума в том районе - какой-то нонсенс; дело в том, что эпидемии обычно вспыхивают в морских портах, а на севере Лордерона только бассейны и ванны). Извиняюсь, отвлёкся.
Незнакомец заговорил. В его голосе было что-то такое, что заставило всех нас слушать странного гостя, хотя в другой ситуации человека с такой одеждой и внешностью во дворце короля Теренаса просто высекли бы плетьми.
Друид (кажется, так вежливо называются оборотни вроде нашего гостя) рассказывал о возвращении некогда разбитого нашими славными предками Пылающего Легиона; о том, что чума в Северном Лордероне - лишь прелюдия к падению нашего королевства от рук страшной армии, которую никто и никогда не смог остановить; наконец, о том, что мы должны объединиться с орками и вместе с ними отправляться на запад, в мифический Калимдор, чтобы предоставить Азероту единственный шанс на спасение.
Эта фраза положила конец нашему слушанию. Двадцать человек в зале заговорили все разом, причём так, что смогли бы, наверное, перекричать целую толпу на площади в день ярмарки. Громче всех кричал старик Неридус, командир стражи. Он хотел приказать солдатам вывести друида (безумца, как он сказал) прочь за пределы дворца.
Но вот, наконец, папа призвал всех к молчанию – знаком, так как его слов никто бы не услышал. Его ответ был мягок, но категоричен – мы никогда не оставим Лордерон и не заключим союз с орками. -Я не знаю, кто ты и во что веришь, но сечас не время для пустых пророчеств,-сказал отец.
- Тогда я потерял здесь время зря, - ответил друид и, помолчав немного, тихим голосом, словно через силу - так говорят жестоко разочаровавшиеся в чём-то люди - добавил: -Если вы не способны нести это бремя, я отыщу того, кому оно будет по силам.Пешком, не перекидываясь, он покинул тронный зал прежде, чем возмущение от его последних слов, расценённых как призыв к мятежу, достигло апогея.
В ночь после того случая я не мог заснуть. Обычно тех, кто рассказывал о Калимдоре, или сажали в тюрьмы как опасных для общества сумасшедших, или отдавали в руки жрецам Истины как еретиков. А тут нас призывают плыть туда - не знаю куда, да ещё сражаться там, оставив родину на произвол судьбы... Хотя, возможно, мореходы Гильнеса или Куль-Тираса что-то знают о загадочном Калимдоре.
А когда я наконец уснул, мне снилась огромная тень, опускающаяся на Лордерон, который я видел с высоты птичьего полёта. Вторая запись (несколько дней спустя) Быть принцем не так-то легко. Вообще-то я ведь сам должен командовать, а тут мне, видите ли, приказы отдают. Паладин, грят? Паладин. Ну вот и иди, грят,раз ты паладин, орчаков бить - обнаглели до предела, на деревню Сла...Стар...Станб... короче, на деревню людскую напали. А кто сказал на войну идти? Папаша сказал, чтоб его Гул-Дан пятьдесят раз из Дренора туда, сюда и обратно через неисправный Портал провёл...Ой, я что,это вслух сказал? А чего это я боюсь, один же в палатке...тьфу, блин, чего я боюсь, я же принц, я неприкосновенная персона! Уже и мыслю, как эти простаки, которыми командую.
А Утер! Каков молодец - предоставил воинов из лагеря и смотался! Хотя, с другой стороны, за баранов... то есть за воинов...спасибо, конечно.
Спасая деревню, я попутно обнаружил, что помимо орков, распоясались и гноллы - ребёнка чьего-то утащили- и бандиты. Их главарь, Менаг, даже руку на меня поднял - не узнал. Удар паладинским молотом по башке действует, конечно, на память почище любого контрспелла против забывчивости, да вот беда - атаман меня не узнал совершенно искренне, а потому, естественно, и не вспомнил. Да, известен я в окрестностях Странбарда,нечего сказать.Ух ты, я даже название деревеньки вспомнил.
А в Странбарде, захваченном орками задолго до моего прибытия - благодать для моего молота! И орк на волке, и орк на коне (откровенная сволочь, продавал пленников в рабство для жертвоприношений, как потом выяснилось),и десяток обычных орков... Короче, погулял я на славу. Преследуя крайне отважных орчаков, из-за избытка мужества сбежавших от моих солдат на юго-запад, к лагерю Чёрного Камня, я нашёл Утера. Выяснилось, что пока я сражался с ордынцами в Сбартранде или как там его, Светоносный добился блестящих успехов на дипломатическом фронте: он отправил двух своих рыцарей на переговоры с вождём клана Чёрного Камня, и рыцарям, похоже, так понравилось у орков, что они остались там до смерти (потом мы нашли два скелета на руинах лагеря орков), отослав назад лишь своих коней.
Я ненадолго покинул лагерь, чтобы поговорить с гномами-охотниками и помочь им пережить общение с драконом Сраканосом или как-то так. В благодарность за это получил Сферу огня.За время моего отсутствия Утер отбил несколько атак на лагерь (может же, если хочет, и геморрой не мешает), а главное - продемонстрировал умение драться с призраками вождей кланов, попутно рассказывающими о грядущей гибели всего мира под натиском демонов с неба (эти истории возродили во мне страх, нагнанный историями друида).
Теперь я горел жаждой мести. Меня не остановил даже Утер с его наставлениями о том, что мы паладины и не должны позволять ярости завладеть нами.
Мы с отрядом гномов-стрелков и пехотинцев вломились в лагерь Чёрного камня и вырезали всех орков, как собак. Я был ранен, некоторые из нас погибли, но моих воинов это не остановило.Я лично растрощил голову орочьему "мастеру клинка", который, как выяснилось, и меч-то толком держать не умел. Радость от победы и ободряющие слова Утера ненадолго отогнали мой страх, и я радостный вернулся в столицу, к папаше-королю. Запись третья (семнадцать дней спустя) Зря, ой зря папаша проспал рассказ посла о чуме в северных землях в день появления друида. Вернее, отец не спал, а только дремал в тот момент, так что спросонья дал совет по этому поводу, естественный для засыпающего человека, но странный для короля, разменявшего который уже десяток на престоле, и роковой для Лордерона. Нет, он не сказал послу: "Я спать хочу, иди в Дренор, проклятый горевестник, чтоб тебя немытый огр с девчонкой перепутал!" или что-нибудь в этом роде. Он сказал гораздо худшее, а именно запретил подвергать заражённые деревни изоляции, как советовал Кирин Тор. Из-за этого чума, мало того, что атипичная для северных земель ( я об этом, вроде бы, уже говорил), не только распространилась по всему северу страны, но и грозила дойти до столицы. Самое интересное и ужасное во всей этой истории - то, что папа, по-моему, выживает из ума. Иначе не обьяснить то, что за две с половиной недели он не удосужился отменить идиотский указ о запрете любых ограничений на перемещение законопослушных людей по королевству.
А новости из зачумлённых земель были тем временем всё хуже и хуже. Дошло до того, что этой проблемой заинтересовались в Даларане; выяснилось, что Кирин Тор отправляет своего эмиссара выяснить причины заболевания. Ну и угадайте, кому выпала честь эскортировать посланника, а точнее, посланницу, Кирин Тора. К тому же этой посланницей оказалась моя старая не очень добрая знакомая - Джайна Праудмур, дочь правителя Куль-Тираса.
Немного о Джайне. Девушка она смелая - во всех смыслах. Её магический плащ, который она одевает, как правило, на голое тело, говорит о своей хозяйке очень многое. Не знаю, как у неё обстоят дела с невинностью, но когда однажды девчёнки её магического факультета составляли список ребят, с которыми целовались, Джайне не хватило пергамента. Но и тот список, который она составила, представлял из себя настоящий реестр, настолько обширный, что годом позже даларанские власти использовали его для переписи мужской части населения города.
Со мной Джайна познакомилась на одном из балов. Спустя час мы уже обьяснялись друг другу в любви, а ещё через три часа Праудмур уже танцевала с другим. Она разбила мне сердце; я решил ответить тем же и остаток бала протанцевал с какой-то эльфиечкой из Кель-Таласа.
После этого мы долго не виделись, но были друг о друге наслышаны: после гибели брата я стал наследником престола, а Джайна за это время прославилась как лучший ученик Кирин Тора.
Мы с капитаном местных королевских войск ждали Джайну уже полдня. За эти часы я подумал, что леди Праудмур не сильно изменилась за эти годы; во всяком случае, у неё по-прежнему не было ни малейшего представления о пунктуальности.
Джайна своей обычной походкой выплыла из-за леса; за ней по пятам следовал вызванный ею водный элементаль, попутно отбиваясь от преследовавшей его хозяйку парочки огров. Праудмур развернулась, приготовилась и выпустила из посоха фаербол, сразивший одного из них наповал. Второй огр предпочёл ретироваться.
Праудмур заговорила со мной, и я с радостью констатировал тот факт, что Джайна немного посерьёзнела со времени нашей последней встречи.Мы говорили о том о сём и были вполне веселы - пока на Королевском Тракте, который мы исследовали, нам не попались заражённые деревни.
Первая из них была нормальной, по крайней мере, с виду. В ней меня узнали и начали показывать детям; крестьяне показались мне вполне здоровыми. Вот только кто-то разрушил мост через реку, и идти дальше пришлось через кишащие морлоками топи. Мы убили с полдесятка тварей и проложили себе путь, но самое страшное было впереди.
Мы видели нескольких воинов короля, сражавшихся со скелетами; вся вымершая от чумы деревня кишела ими. В наших с Джайной головах родились страшные догадки, которые подтвердились, когда мы увидели нескольких магов в чёрном и зелёном, поднимавших скелетов из тел крестьян. Мы видели заражённые амбары, земля вокруг которых словно была пропитана смертью; на ящиках с чумным зерном была печать Андораля, житницы Лордерона. Страшно было даже представить, сколько деревень может быть заражено этим зерном, если оно попадёт в продажу.
Двое эльфов-жрецов из Кель-Таласа рассказали нам об амбаре в пятой деремне от начала Тракта - крупнейшем в регионе складе с заражённым зерном. Похоже, кто-то целенаправленно распространяет зерно среди жителей деревень. Но эту догадку ещё нужно проверить.
Амбар защищали. Несколько магов (по всей видимости, членов какой-то секты, наверняка очень опасной), которые, впрочем, оказались не храбрее старорандомских (или как там ту деревню) орков, несколько скелетов-воинов, разлетавшихся на части от ударов моего молота, и какая-то тварь, словно склёпанная из разных трупов. Это гротескное создание оказалось довольно сильным; вдобавок от него исходил зловонный дым, надышавшись которого, все воины нашего отряда почувствовали недомогание. С огромным трудом мы упокоили этого МЯСНИКА (так тварь называла сама себя), вернув посмертие несчастным, чьи тела стали деталями тела воина тьмы - сильнейшего из тех, кого я когда-то видел.
А маг в чёрном, Кел-Тузед, ещё с некоторыми культистами бежал под прикрытием суматохи боя на запад. В Андораль... Запись четвёртая (на следующий день) Мы с Джайной гнали свои войска в Андораль. Мы не давали им покоя и сами не отдыхали; нам надо было устранить Кел-Тузеда как можно скорее, пока он не распространил заражённое зерно. Но за несколько миль до города мы всё же сбавили темп - возможно, нам предстоял жестокий бой, и воины должны были быть отдохнувшими и готовыми к сражению, а не истощёнными до предела, как сейчас.
В предместьях Андораля мы встретили наших старых знакомых - культистов в чёрном и зелёном. Они чего-то чудили в шахте, плетя странные заклинания; я буквально видел огромные щупальца, охватывающие рудник. Мне почудилось, что эти отвратительные костлявые конечности потянулись и ко мне.
Несколько мнгновений понадобилось мне, чтобы избавится от наваждения. Потом я бросился на культистов, а за мной и весь мой отряд.
Сектанты разбежались кто куда; один из них, недостаточно быстрый, умер естественной смертью (человек, которого разбивает на части огромный молот, умирает вполне естественно).
Мы остановились на привал. Спустя какое-то время нас атаковала нежить, и это были уже не простые скелеты. Нет, против моих солдат бились вурдалаки - те самые персонажи детских страшилок. Эти "персонажи" когтями ломали мечи и рассекали стальные кольчуги. Они были так сильны, что мне пришлось применить силу Света, а Джайне - свою магию, чтобы отправить их изуродованные тела вновь в могилу, из которой они вышли.
Потом мы отправились в Андораль. Наш путь лежал мимо ужасного места - настоящего форпоста тьмы. Здесь из склепов выходили на свет вурдалаки - молодые, алчущие людской плоти; здесь был храм, где обучали чёрных магов. А доминировала над всем этим кошмаром крепость, построенная из человечьих костей. Я не успокоился, пока мои воины не выжгли всю эту мерзость.
В Андорале нас ждало разочарование в виде пустых житниц, из которых уже вывезли всё или почти всё зерно. Сам город был разрушен, а над трупами андоральцев пировали вурдалаки.
А ещё в городе я встретил Кел-Тузеда. Он восседал на троне, как король; его охраняли мясники вроде вчерашнего. Некромант не выдержал луча Благодати и умер; но перед смертью, харкая кровью, он проклял меня. Он сказал, что смерть его ничего не изменит, ибо покорение этих земель (неужели безумный друид был прав?) уже началось. А ещё он выдал истинного главу Культа Проклятых - некоего Малгануса, которого я якобы могу найти в Стратхольме. Запись пятая (утро следующего дня) Ох и достала же меня Джайна на пути из Андораля в Харглен! Устала она смертельно, как и я; но если я молчал и просто шёл по дороге впереди отряда, то леди Праудмур говорила. Говорила много и беспрерывно. Это был какой-то ужас; я, право же, мечтал, чтобы мы были кем-нибудь атакованы: тогда она, наверное, замолчала бы. Но, как говорится, не судьба.
Когда мы приблизились к Харглену, я ещё издали услышал выстрелы, команды и топот сапог. Джайна же самозабвенно говорила, поэтому не улышала ничего. Её последней фразой было: "Харглен, наконец-то! Теперь я смогу передохнуть!".
Но отдохнуть Джайне было не суждено. В Харглене мы увидели тренирующихся солдат; они доложили мне, что ночью появилась огромная армия нежити и атаковала деревню. Под предлогом того, что нам надо доложить Утеру о том, что здесь произошло, я отослал Джайну подальше, и вскоре она исчезла во вспышке телепорта, к большому моему облегчению.
А ещё в Харглене меня ждала очередная неудача. Андоральское зерно уже распространили среди крестьян, и они начали превращаться в зомби. Атаки этих зомби и ещё кучи-малой аналогичных красавчиков мы отбивали целый день, пока не вернулся Утер и его рыцари с гостинцами для нежити. Ожившие мертвецы были так рады, что всей толпой бросились к рыцарям и несколько часов любезничали с ними, пока все не передохли от избытка чувств. Мертвецы передохли...хм, хорошая фраза.
А у Утера, по всей видимости, опять разыгрался геморрой. Во всяком случае, он отказался атаковать Малгануса в Стратхольме, аргументировав это, как всегда, красивыми словесами. Ну что ж, в гости к Малганусу я загляну сам. Запись шестая (на следующее утро) По пути в Стратхольм я встретил давешнего друида. Он говорил, что Лордерон уже обречён, что тень уже опустилась и остановить её можно, лишь отправившись на запад... дальше вы знаете. Я вежливо послал его на три весёлых буковки; делать мне нечего, как слушать всяких...разных, пусть даже и видящих будующее.
Самое интересное во всём этом - то, что Джайна (как всегда, подслушивавшая в невидимости), вроде бы, чуть ли не поверила этому идиоту. Чего только не сделает человек, который боится драться.
В самом Стратхольме я немного поворковал с Утером. Сразу мне показалось, что он всё же решился на битву с Малганусом, но геморрой, по всей видимости, не отпускает так быстро. Во всяком случае, он назвал меня мальчишкой и добавил, что я должен придержать язык, когда говорю с ним... вот ещё, очень надо.
В городе не осталось ни одного здорового жителя - все отведали зерна из Андораля. Их надо было убить, пока Малганус не превратил их в рабов-зомби. Утер отказался сделать это, Джайна послушала его и тоже покинула меня, так что всю грязную работу сделал я сам. Как противно убивать простых людей. ничего мне не сделавших... а надо. К тому же Малганус (странное существо, с крыльми и когтями типа вурдалачьих) тоже действовал, посекундно вставляя палки мне в колёса. Когда я хотел сразиться с ним, он улетел, оставив армию на произвол судьбы (если нас можно назвать судьбой), попутно бросив мне вызов. Мы встретимся, сказал он, в Нортренде, на севере Азерота. Запись седьмая (через месяц) Корабли мне пришлось украсть. Папаша во всём слушает этого Утера, а этот Утер ему про меня такого нарассказывал... Хорошо хоть, дружина со мной пошла. Короче, достали мы суда и отправились в плавание.
Плыли мы целый месяц, за который меня укачало столько раз, что я сбился со счёта. Несмотря на протесты моего желудка, наши корабли низко кланялись волнам Океана; за месяц я проклял все моря и океаны, вместе взятые.
Но вот, наконец, земля. Да, ох тут и тепло - даже шуба не спасает. А солнце какое яркое, особенно когда этак пару раз за сутки выглядывает из-за тучек. А снегу как мало - даже с головой не провалишься, разве что по уши. Вау, какая погодка. И как тут гномы живут? Хотя, по ним видно, что низкие температуры на голову не очень хорошо влияют - вон, перепутали нас с нежитью, видать, сильно похожи. Мурадин, король ихний, чуть своим Громовым Молотом одного из рабочих на тот свет не отправил. Ладно, рабочий какой-то, а если бы я?
Помогли мы Мурадину с нежитью справиться, а потом и он нам помог раскатать по камушкам цитадель Малгануса, в которой, правда, не оказалось самого Малгануса. Но кто же смотрит на такие мелочи?
А ещё Мурадин рассказал мне о том, что они искали в ледяных пустынях Нортренда. А именно - меч Фростморн. Великий, грит, меч. Малгануса. грит, разрубает и не заметит. Это уже интересно...
На следующее утро меня ожидало веселье. Пока я справлял малую нужду за лагерем, из Лордерона на дирижабле прилетел эмиссар. От Утера или от папаши... хрен поймёшь. Главное, что Утер с какого-то перепугу отозвал мои войска домой. Ну и войска, исполнившись боевого духа, начали прорубаться через лес к кораблям, так.как. нормальный путь стерегла нежить.
Что же делать? Без армии мне не победить Малгануса. Но постепенно у мнея в голове созрел план. Нет, не растение, которое в сушёном виде очень весело курить, а нормальный такой боевой план. Нужно сжечь корабли раньше, чем мои войны до них доберутся! Никто не вернётся домой, пока жив Малганус!
На помощь нам с Мурадином пришли наёмники. Они помогли нам прорваться через укрепления нежити к кораблям... а потом я предал их. Когда мои воины дошли до кораблей и увидели лишь их сгоревшие останки и трупы команды, я сказал, что это сделали наёмники. Мои солдаты перебили их всех.
В любом случае, нам остаётся только драться. Надо найти Фростморн любой ценой. Запись восьмая (на следующий день) На рассвете нас окружили. С небольшим отрядом мы с Мурадином прорывались к Фростморну, пока основные силы изо всех сил пытались защитить лагерь от превосходящих сил нежити.
Возле пьедестала, на котором покоился Фростморн, на нас напали какие-то стальные воины. Они называли нас безумцами, пытались сдержать...но некоторые начинания изначально обречены на провал. Да, сложно биться с ожившими статуями, но Мощь Гор и Сила Света сделали своё дело. Дольше всех держался самый большой воин - Хранитель. Он что-то сказал о том, что пытается защитить меня от меча, а не наоборот. Но в тот миг я придал мало значения его словам. Их смысл я осознал лишь потом.
На пьедестале Фростморна (меч странным образом висел над постаментом, заключённый в странный кристалл) красовалась какая-то надпись, что-то о силе и душе... но я не придал значения и ей. Не придал я значения и тому, что когда я воззвал к духам этого места, кристалл с мечом лопнул и осколок смертельно ранил Мурадина и тех моих солдат, что не пали от руки Хранителя и его слуг.
Я отбросил паладинский молот и взял вместо него меч. Потом, окрылённый, вернулся в лагерь и повёл войска в последнее наступление.
Наших врагов было много, но с нами была мощь Фростморна. Мы рвались вперёд, не обращая внимания на раны, не прося пощады и не давая её. Мы бились не на жизнь, а на смерть, бились так, как не бились никогда в жизни. Ошеломлённые мощью нашего натиска, враги отступали, а мы преследовали и добивали бегущих.
Когда мертвецы остановились и приняли бой, мы обрушились на них с удесятерённой яростью. Вскоре пали все - остались лишь я и Малганус.
Я слышал голос Фростморна; этот меч обладал разумом, как оказалось. Я пронзил мечом сердце Малгануса, осуществил месть; затем, вымещая злобу, изрубил его тело на части.
А после этого на меня навалилась какая-то внутренняя пустота, как-то странно заговорил меч... и я бросился бежать куда-то в ледяную пустыню Нортренда от какого-то страха
|
